Нет-нет, не было ни жертв, ни разрушений - просто вспыхнули и медленно стали гаснуть экраны.
Генеральный директор потыкал пальцем во все кнопки и вне себя откинулся на спинку кресла. Такого еще не случалось! Ну, бывало, что забарахлит канал-другой, но чтобы так, скопом... Он был отсечен от подчиненных, как голова от туловища.
Генеральный директор схватил со стола пластмассовый стаканчик и залпом проглотил остывший кофе.
Вогнутая, как бы сложенная из экранов стена упорно не хотела оживать. Вместо этого мелодично забулькал сигнал видеофона.
Директор нажал клавишу, и на изящном настольном экранчике возник незнакомый юноша, одетый... Ну да, в одну из этих самодельных веревочных маечек... Как же они их называют? Какое-то совершенно дурацкое словцо...
- Здравствуйте, - сказал юноша. - Я к вам сейчас подъеду.
- Что происходит? - в негодовании осведомился директор. - Почему вдруг...
- Ничего страшного, - успокоил юноша. - Это не на линии, это у вас в кабинете неисправность. Скоро буду.
- И дал отбой.
"Плетка!" - внезапно вспомнил директор название веревочной майки и рассвирепел окончательно. При чем здесь плетка? Плетка - это совсем другое... Пороть их, сопляков, некому!
Он смял в кулаке пустой стаканчик и бросил на стол. Интересно, сколько времени юноша в "плетке" провозится со всей этой механикой? Если группа учреждений останется без руководителя минут на пятнадцать - тогда, действительно, ничего страшного. Но тут, кажется, речь идет не о минутах, а о часах... Ну и сотруднички в службе связи! Ведь это надо было сидеть и плести... И ведь в рабочее время, наверное!..
И вдруг генеральный директор сообразил, что вызывающе одетый сотрудничек будет первым его посетителем за пять лет - настоящим, не телеэкранным. Ошеломленный этой мыслью, он оглянулся на персональный пневматический лифт в углу кабинета. Черт возьми, раз так, то надо встретить. Какой-никакой, а гость...
Он нажал кнопку, и из ниши в стене выскочил киберсекретарь на тонких трубчатых ножках.
- Два кофе, - барственно, через губу, повелел генеральный директор. И наведи-ка здесь, братец, порядок...
Техники, как известно, опаздывают, но этот, в "плетке", видимо, был какой-то особенный: прибыл быстро, как обещал. От кофе вежливо отказался, раскрыл сумку и принялся выкладывать на стол разные диковинные инструменты.
Директор откашлялся. За пять лет он начисто отвык говорить на работе с живыми людьми.
- И долго вы ее плели? - поинтересовался он наконец.
Юноша вопросительно посмотрел на директора, потом понял, что речь идет об его уникальной маечке.
- Вообще-то долго, - со вздохом признался он. - Дня три.
- И какие преимущества? Я имею в виду - перед фирменными рубашками?
Юноша почесал в затылке.
- Понятно... - сказал директор. - Я надеюсь, поломка не очень серьезная? Вы учтите: целая группа учреждений отрезана от руководства...
- Минут за пятнадцать справлюсь, - обнадежил юноша. - Да вы пойдите пока, погуляйте. Я слышал, у вас тут парк замечательный...
- Где? - не понял директор.
Юноша удивился.
- Как "где"? Здесь.
Он вскинул голову и чуть ли не с ужасом уставился на клиента.
- Так вы что, ни разу в парке не были?
- Вообще-то я приезжаю сюда работать, а не прогуливаться, - сухо заметил директор. Юноша смотрел на него, приоткрыв рот. Директору стало неловко.
- И потом я всегда думал, что в кабинет можно попасть только лифтом, - смущенно признался он. - Сначала подземкой, а там сразу лифт...
- Да как же это вы! - всполошился юноша. - Да это же и в инструкции должно быть указано... Вон та клавиша, видите?
Он подошел к стене и утопил клавишу. В ту же секунду добрая треть стены куда-то пропала, и директор отшатнулся, как перед внезапно распахнутым самолетным люком.
Неимоверной глубины провал был полон листвы и солнца.
- Ничего себе... - только и смог выговорить директор. Он почему-то всегда полагал, что его командный пункт расположен в одном из подземных ярусов. Оказалось, что на первом этаже.
Веселая шелковистая трава шевелилась у самых ног. Шорохи и сквозняки летнего утра гуляли по кабинету.
- Так вы говорите, пятнадцать минут у меня есть?
Удивительный день! Все впервые. Отключились экраны, зашел человек, открылась дверь в стене...
Директор разулся и посмотрел назад, на свой кабинет.
Вот, значит, как он выглядит со стороны... Белый, словно парящий в воздухе куб с темным прямоугольником входа и лесенкой в три ступеньки. А вон еще один кубик... Да их тут много, оказывается.
Вдали из-за дерева проглядывала неширокая полоска воды.
"Если провозится подольше, можно будет на речку сходить..." - удивив самого себя, подумал директор.
На соседней поляне загорали. Там, прямо на траве, возлежал дородный мужчина в трусиках строгого покроя. Чувствовалось, что загорает он с недавних пор, но яростно: кожа его была воспаленно-розового цвета.
Глядя на него, директор почему-то забеспокоился и подошел поближе, всматриваясь и пытаясь понять причину своей тревоги.
Во-первых, загорающего мужчину он откуда-то знал. Но причиной было не это. Причиной была неуловимая нелепость происходящего.
Крупное волевое лицо, твердый, определенных очертаний рот, упрямый, с ямкой, подбородок... Такого человека легко представить за обширным столом перед вогнутой стеной из телеэкранов. Человек с таким лицом должен руководить, направлять, держать на своих плечах сферы и отрасли.
Воспаленно-розовый ответственный работник на нежно-зеленой траве посреди рабочего дня - воля ваша, а было в этой картине что-то сюрреалистическое.
Директор неосторожно зацепил тенью лицо лежащего. Воспаленно-розовое веко вздернулось, и на генерального директора уставился свирепый голубой начальственный глаз.
- Я загораю, - низко, с хрипотцой сообщил лежащий.
- Простите? - удивился директор.
- Вы же хотели спросить, что я тут делаю? Я загораю.
- Да я, знаете ли, понял, - несколько обескураженно сказал директор. - Я, собственно, хотел спросить: не вас ли я видел на Арчединском симпозиуме пять лет назад?
Свирепый голубой глаз критически и с каким-то сожалением окинул директора.
- Очень может быть...
Да-да! И голос тоже! Именно таким голосом осведомляются о причинах небывало высокого процента брака. Или, скажем, о причинах непосещения зрителями городского театра, если товарищ руководит не в производственной сфере, а именно в культурной... Целую вечность генеральный директор не беседовал с собратьями по штурвалу. Проклятые телеэкраны отсекли их друг от друга, наглухо заперев каждого в своем рабочем кабинете.
- Вы, как я понимаю, тоже здесь... руководите? - попытался наладить разговор генеральный директор.
- Руководил, - последовал ответ.
"Ах вот оно что..." - подумал директор и ровным голосом, будто ничего существенного сказано не было, продолжал:
- И чем же вы руководили?
- Телевизорами.
Шутка была тонкой, и кто, как не директор, мог оценить ее в полной мере!
- Да, действительно... - вежливо посмеявшись, сказал он. - Экраны, люди на экранах... И ни с кем из них в жизни не встречаешься, филиалы-то по двум континентам разбросаны... Иной раз глядишь в телевизор и гадаешь: есть на самом деле эти люди, нет их?..
- Нет их, - бросил лежащий, подставляя солнцу внутреннюю недостаточно воспаленную часть руки.
- Простите? - опять не понял директор.
- Я говорю: нет их! - рявкнул мужчина. Не вынес изумленного директорского взгляда и рывком сел. - Ну что вы уставились? Людей, которыми вы руководите, нет. И никогда не было. Повторить?
Директор все еще молчал. Мужчина шумно хмыкнул и снова растянулся на траве.
- Я вижу, вы от меня не отвяжетесь, - проворчал он.
- Не отвяжусь, - тихо подтвердил директор. - Теперь не отвяжусь.
Мужчина посопел.
- С самого начала, что ли? - недовольно спросил он.
- Давайте с самого начала...
В светлых солнечных кронах журчал ветер.
- Лет пятнадцать назад, если помните, - не пожелав даже разжать зубы, заговорил незнакомец, - в верхах в очередной раз подняли вопрос: что мешает работе сферы управления... - Он сделал паузу и, преодолев отвращение, продолжал: - Привлекли кибернетиков, построили какой-то там сверхкомпьютер... Понатыкали кругом датчиков, телекамер... Собирали информацию чуть ли не десять лет...
- Послушайте! - не выдержал директор. - История с кибернетиками мне известна! Но вы перед этим сказали, что якобы...
- А какого дьявола спрашиваете, раз известна? - вспылил лежащий. Давайте тогда сами рассказывайте!
- Но позвольте...
- Давайте-давайте! - потребовал воспаленный незнакомец. - Так что выяснили кибернетики?
- Да ничего нового! - в свою очередь раздражаясь, ответил директор. Доказали, что часть управленческого аппарата - балласт! От балласта избавились...
- Как?
- Что "как"?
- Как избавились?
- Н-ну... ненужных руководителей отстранили, нужных оставили...
- Вас, например?
- Меня, например!
- Так, - сказал лежащий. - Замечательно. И многих, по-вашему, отстранили?
- Да чуть ли не половину... Но я не понимаю...
Директор опять не закончил, потому что лежащий всхохотнул мефистофельски.
- Ну, вы оптимист! - заметил он. - Половину... Это надо же!
- Послушайте! - сказал директор. - Как вы со мной разговариваете! Я вам что, мальчишка? Или подчиненный?... Ну, не половину, ну, три четверти - какая разница!
- Разница? - прорычал лежащий, снова устава на генерального директора свирепый голубой глаз. - Я, кажется, переоценил вашу сообразительность... Вы что, не понимаете, что это такое - три четверти управленческого аппарата? Если они все разом почувствуют, что под ними качнулись кресла!.. Как вы их отстраните? Куда вы их отстраните? Да они вас самого в два счета отстранят! Объединятся и отстранят!..
Директору захотелось присесть, но он ограничился тем, что поставил на траву туфли, которые до этого держал в руке.
- Так что было делать с нами? - все более накаляясь, продолжал лежащий. Собственно, лежащим он уже не был - он полусидел, попирая нежно-зеленую травку растопыренной пятерней. - А? С генерал-администраторами! Которых - пруд пруди! "Дяденька, дай порулить" слышали такую поговорку?.. - Он передохнул и закончил ворчливо: - Уж не знаю, в чью умную голову пришла эта блестящая мысль, а только наиболее влиятельных товарищей перевели с повышением в замкнутые кабинеты с телевизорами, а телевизоры подключили к тому самому компьютеру - благо, вся информация была уже в него заложена. Вот он-то и подает вам на экраны изображения, которыми вы руководите... не причиняя вреда окружающим.
- Вы... шутите... - прошептал генеральный директор.
Собеседник шумно вздохнул и лег.
- Но если это так... - хрипло сказал директор ("Так, так", подтвердил собеседник, прикрывая глаза), - я возьму его сейчас за глотку и спрошу...
- Кого?
- У меня там один... в кабинете... экраны ремонтирует...
- Бросьте, - брезгливо сказал собеседник. - Он ничего не знает. Он ремонтирует экраны.
- Но надо же что-то делать! - закричал директор.
- Что?
- Но вы же сами говорили: три четверти... огромная сила...
- Была, - уточнил собеседник. - Когда-то. А теперь пять лет прошло! Все потеряно: связи, влияние - все... Нет, дорогой коллега, переиграть уже ничего невозможно. - Последнюю фразу он произнес чуть ли не с удовлетворением.
Директор наконец взял себя в руки. Лицо его стало твердым, прищур жестким.
- Да вы вроде радуетесь, - холодно заметил он.
Лежащий хмыкнул, не открывая глаз.
- А как, позвольте спросить, вы сами об этом узнали?
Страшный незнакомец повернулся на другой бок, продемонстрировав спину с травяным тиснением и прилипшим листочком.
- А случайно, - помолчав, признался он. - У них, знаете ли, тоже иногда накладки бывают... Короче, узнал. Потом отыскал одного из этих... кибернетиков...
- Вы мне его адрес не дадите? - быстро спросил директор.
- Не дам, - сказал собеседник. - Вам пока нельзя. Ищите сами. А пока будете искать, придете в себя, образумитесь маленько... Как я. - Он поглядел искоса на директора и посоветовал: - А вы посчитайте меня сумасшедшим. Станет легче. Я же вижу, вы уже готовы...
Директор оглянулся беспомощно. Мир давно уже должен был распасться на куски и рухнуть с грохотом, но, похоже, он рушиться не собирался: все так же зеленел, шумел кронами и мерцал из-за стволов неширокой полоской воды.
- И вы думаете, я вам поверю? - весь дрожа, проговорил директор. Подавать на экраны жизнь... Да он что, Шекспир, ваш компьютер?
- А! - с отвращением отмахнулся лежащий. - Какой там Шекспир!... Вы поймите: десять лет он собирал информацию - головотяпство ваше, самоуправство, промахи ваши административные... а теперь вам же и возвращает согласно программе - вот и весь Шекспир...
Директору хотелось проснуться. Или хотя бы схватить лежащие на траве туфли и припуститься бегом из солнечного зеленого кошмара в привычную реальность кабинета.
- Не может быть... - вконец охрипнув, сказал он. - Это скандал. Вмешалась бы международная общественность...
- Вмешалась бы. - Собеседник одобрительно кивнул. - Но не вмешается. Тут вот какая тонкость... Жажда власти (она же административный восторг) определена ныне медиками как одна из форм сумасшествия. Так что в глазах общественности мы с вами, коллега, скорее пациенты, чем заключенные...
- Но если человек до конца дней своих просидит в кабинете? - крикнул директор.
- Ну и просидит, - последовал философский ответ.
- Так... - задыхаясь проговорил директор. - Так... И что вы теперь намерены делать?
- Загорать, - лаконично отозвался собеседник.
- Ну допустим, - собрав остатки хладнокровия, сказал директор. - День будете загорать, два будете загорать... У вас, кстати, кожа облезает... А дальше?
- Облезает, говорите? Это хорошо...
- Вы мне не ответили, - напомнил директор. - Что дальше?
Взгляд незнакомца несколько смягчился. С минуту лежащий изучал директора, явно прикидывая, а стоит ли с этим типом откровенничать.
- Тут, я смотрю, речка есть... - нехотя проговорил он наконец. - Она ведь куда-то должна впадать. Наверное, в какую-нибудь другую речку. И та тоже... Значит, если поплыть отсюда по течению, можно и до моря добраться... Закажу яхту. Не получится - сам сделаю. Хочу, короче, попробовать кругосветное плавание. В одиночку...
После этих слов генеральному директору стало окончательно ясно, с кем он имеет дело. Видимо, следовало вежливо со всем согласиться и тут же откланяться. Но директор был еще слишком для этого взвинчен.
- Ах, кругосветное! - сказал он. - В одиночку!.. Оч-чень, оч-чень интересно... А кому, позвольте спросить, это нужно? Вы! Энергичный, инициативный человек...
- Кому? - взревел воспаленно-розовый незнакомец. - Мне! С детства, знаете ли, мечтал! Плывешь этак, знаете, по океану и не причиняешь вреда ни единой живой душе!.. Идите, - почти приказал он. - Идите в ваш кабинет, играйте там в ваши поддавки, идите куда хотите!..
На траву рядом с директорской тенью легла еще одна. Директор оглянулся. Это был юноша в "плетке". Лежащий бешено посмотрел на веревочную маечку подошедшего и повернулся к публике без малого алой спиной.
- Вроде работает, - сообщил юноша, с интересом разглядывая облезающую спину. Спина была похожа на контурную карту Европы.
Генеральный директор сделал страшные глаза и предостерегающе приложил палец к губам. Затем - по возможности бесшумно - поднял с травы туфли и, ухватив за неимением лацкана какую-то веревочную пупочку, увлек изумленного юношу в сторону кабинета. Босиком и на цыпочках.
- Видите, человек лежит? - шепнул он, отойдя подальше.
Юноша испуганно покивал.
- Совершенно страшная история... - все так же шепотом пояснил генеральный директор. - Крупный ответственный работник, я с ним встречался на симпозиуме... Вы же представляете, какие у нас нагрузки... какая ответственность...
- Так что с ним? - спросил юноша. Тоже шепотом.
Директор быстро оглянулся на лежащего и, снова сделав страшные глаза, покрутил пальцем у виска.
- Что вы говорите! - ахнул юноша. - Так это надо сообщить немедленно!..
- Тише!.. - прошипел директор. - А куда сообщить, вы знаете?
- Ну конечно... Все-таки в службе связи работаю...
- Молодой человек... - В голосе генерального директора прорезались низы. - Я вас убедительно прошу сделать это как можно скорее...
Они еще раз оглянулись. На нежно-зеленой поляне по-прежнему сияло воспаленно-розовое пятно. Как ссадина.
- Вот так, - с горечью произнес директор. - Работаешь-работаешь...
Не закончил и, ссутулясь, пошел к кабинету. Потом вздрогнул, опустился на корточки и с заговорщическим видом поманил к себе юношу туфлями, которые все еще держал в руке. Юноша посмотрел на странного клиента, как бы сомневаясь и в его нормальности, но подумал и тоже присел рядом. Оба заглянули под светлое матовое днище кабинета.
- Слушайте... - снова зашептал директор. - А вон тот кабель... Он куда идет?
Юноша пожал загорелым плечом.
- Это надо схему посмотреть, - сказал он.
- Слушайте... А он нигде не соединяется с каким-нибудь... компьютером, например?
- Ну а как же! - все более недоумевая, ответил юноша. - И не с одним. У вас же в инструкции...
- Да нет, - с досадой перебил директор. - Я не о том... А не бывает так, что компьютер вдруг возьмет и подключится сам?
- Сам? - Юноша недоверчиво засмеялся. - Это как же?
- А что, такого быть не может?
- Нет, конечно.
Они поднялись с карточек.
- Спасибо, - стремительно обретая утраченное было достоинство, изронил директор. - Спасибо вам большое... И, пожалуйста, не забудьте о моей просьбе... - Он хотел было подать юноше руку, но в руке были туфли. Возникла неловкость.
- Вы сейчас в лифт? - поспешно спросил директор.
- Да нет, я, пожалуй, пройдусь... - отвечал юноша, озадаченно на него глядя.
- А, ну пожалуйста-пожалуйста... - благосклонно покивал директор и вдруг встревожился: - Позвольте, а как же вы тогда сообщите?..
Вместо ответа юноша многозначительно похлопал по сумке.
Ступеньки взметнулись, распрямились, и прямоугольник входа исчез. Это директор нажал клавишу в своем кабинете. Потом внутри слепого матового куба что-то слабо пискнуло. Это включились экраны.
Юноша в "плетке" повернулся и, покачивая сумкой, двинулся через парк.
- Ну и зачем вам это было нужно? - с упреком спросил он, останавливаясь над воспаленно-розовым мужчиной.
Лежащий приоткрыл глаз.
- А-а... - сказал он. - Так вы, значит, еще и экраны ремонтировать умеете?
- Мы же вас просили ни с кем из них не общаться! - Юноша был явно расстроен. - Излечение шло по программе, наметились сдвиги... Сегодня мы его выпустили на травку, подобрали погоду, настроение... Неужели за речкой места мало? Почему вам обязательно надо загорать рядом с... э-э... - И юноша в "плетке" обвел свободной рукой многочисленные белые кубики, виднеющиеся из-за деревьев.
- А он первый начал, - сообщил лежащий, кажется, развлекаясь. - И вообще - где яхта? Вы мне обещали яхту!
- И с яхтой тоже! - сказал юноша. - Зачем вы нас обманули? Вы же не умеете обращаться ни с мотором, ни с парусом! Перевернетесь на первой излучине...
- Ну не умею! - с вызовом согласился лежащий. - Научусь. Пока до моря доплыву, как раз и научусь. А пациент этот ваш... Я тут с ним поговорил... Зря возитесь. По-моему, безнадежный.
- Должен вам напомнить, - заметил юноша, - что вы тоже считались безнадежным. Причем совсем недавно.
Воспаленно-розовый мужчина открыл было рот, видимо, собираясь сказать какую-нибудь грубость, но тут над парком разнесся гул и шелест винтов, заставивший обоих поднять головы. Что-то, похожее на орла, несущего в когтях щуку, выплыло из-за крон и зависло над неширокой полоской воды.
Вертолет нес яхту.